хочу видеть
мне всё равно. я так заебался.

учится с сашей калашниковой в одном гуманитарном классе. он сидит за последней партой у окна, будто старается быть ближе к свободе, чем к людям. высокий, худой, в черной толстовке с капюшоном, который то и дело натягивает на глаза. волосы темные. взгляд — острый, но отстраненный, будто он постоянно смотрит куда-то сквозь стены. 

пишет. всегда с блокнотом, куда записывает что-то мелким, нервным почерком. если спросить — скажет, что это "просто заметки", но однажды саша случайно увидела обрывок: "город спит, а я — его бессонный сторож...". 
курит за школой, стоя в стороне от других. дым клубится вокруг него, как туман.  он не любит новомодные разноцветные дудочки. только грубый табак.
иногда исчезает на несколько дней. потом возвращается, будто ничего не было. на вопросы отвечает уклончиво: "дела". 

с людьми общается — как с призраками: вежливо, но без интереса. только саша умудряется вытаскивать из него эмоции — то разозлит его едкой шуткой, то заставит ухмыльнуться неожиданным вопросом. он ее терпит, но в его взгляде иногда мелькает что-то вроде признательности — за то, что она не боится его странностей. 

макс — как тень: даже когда он рядом, кажется, что его нет. но если присмотреться, в этой тени — целый мир. темный, колючий, но живой.

хочу видеть

● не то, что бы он хотел идти работать в МВД, просто в какой-то момент у него не было выбора. либо помощь полиции, либо колония. взламывать базы Министерства Обороны, это тебе не игрушки, вот и Спайдер (менябельно) доигрался. сначала пришлось посидеть в СИЗО, потом даже на пару месяцев отправиться в колонию по решению суда. Красноярск запросил Спайдера, когда на их администрацию была совершена хакерская атака. испугались. позже сослали в Сибирск, чтобы глаза не мозолил. шоколадно, конечно, маленькому отделу иметь такого спеца, но должно же и в Сибирске быть что-то прогрессивное.

хочу видеть
дружу с змеёй

● в доме культуры города сибирска, художественным руководителем является весьма яркий молодой человек.

парень приходил на работу ровно в 8 утра, потому что в 7:59 мир еще казался ему слишком реальным, чтобы прозябать это волшебное время в душном и пыльном кабинете под самой крышей. а после обеда в столовой с вечными котлетами-призраками он чувствовал себя достаточно декоративным, чтобы слиться с интерьером. его кабинет был украшен грамотами, которые никто не читал, и пластиковым кактусом, который даже не пытался выглядеть живым. 

каждый понедельник никита проводил планерки, где обсуждались важные вопросы: какая в этот раз бабушка из коллектива «сибирские напевы» умерла в результате инсульта, и как объяснить начальству, что современное искусство — это про моноспектакли, а не рэп к первому сентября.

никита знал, что его должность — это такая же иллюзия, как и смысл слова «культура» в вывеске «дом культуры». но он продолжал ставить спектакли, где местные актеры-любители изображали то ли людей, то ли свои представления о них. а зрители хлопали, потому что боялись, что если перестанут, то исчезнет и сам город сибирск — как мираж в степях бессмысленности.